![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mein_gott_inriЗатем добавлю еще свои комментарии.
Привожу обширную цитату из книги М. Шкаровского "Нацистская Германия и Православная церковь", страницы с 92 по 104:
***С октября 1936 г. нацистские ведомства, убедившись, что общины юрисдикции митр. Евлогия не собираются добровольно переходить в епархию еп. Тихона, стали оказывать на них сильное давление. Долгое время это не приносило желаемых режимом результатов. Прихожане евлогианских общин продемонстрировали удивительную сплоченность и в трудных условиях доказали верность своим убеждениям. До 1938 г. только один приход (в Висбадене) перешел к карловчанам, главным образом из-за изменения позиции находившегося под давлением гестапо священника П. Адамантова. На настроения евлогиан не повлияло и строительство в основном на средства фашистского государства нового собора в Берлине для карловацкой Германской епархии.
Вопрос сооружения кафедрального православного собора Воскресения Христова, который сейчас является главным храмом Среднеевропейского экзархата Московской Патриархии, вызывал и вызывает повышенное внимание. Его возведение, несомненно, было дорогостоящей пропагандистской акцией со стороны III Рейха, но она была проведена только благодаря исключительной настойчивости РКМ; другие германские ведомства в основном ограничивались пассивным соучастием, а то и выражали свое критическое отношение.
В 1925—1928 гг. в Берлине на деньги русской эмиграции было возведено здание, в котором предполагалось устроить собор, но из-за финансовых осложнений оно было продано с аукциона. Новый владелец сдал в аренду карловацкой общине ряд помещений на 3-м этаже, где и была 5 ноября 1928 г. освящена церковь. В августе 1935 г. здание приобрело профсоюзное объединение «Рабочий фронт» для страхового общества «Германское страхование жизни». Эти организации хотели снести дом, выстроив на его месте комплекс административных сооружений, и 18 декабря добились решения суда об освобождении русской общиной предоставленных ей помещений. Еп. Тихон обратился с протестами в различные инстанции и вскоре нашел поддержку в РКМ.
Формально работники министерства руководствовались прежде всего внешнеполитическими соображениями, указывая, что «изображения сноса в иностранных газетах появятся, скорее всего, рядом с изоброжениями разрушения Советами русских церквей» «Но лре-пятствование уничтожению главного храма карловчан без предоставления нового здания полностью соответствовало всей разрабатываемой долговременной стратегии РКМ в русском церковном вопросе. 8 января 1936г. состоялось межведомственное совещание, которое должно было определить судьбу православного собора в Берлине. Согласно заметке одного из участников правительственного советника Хюкеса на совещании постановили; «О сносе церкви, за который при существующем правовом положении можно было бы приняться без всякие затруднений, принимая во внимание внешнеполитические обстоятельстаа, в настоящим момент не может быть и речи ,,. Во взаимодействии Рейха и Рабочего фронта за счет этих двух органов должна быть построена русская православная церковь в виде маленького деревянного храма на другом месте, однако вблизи Фербеллинер платц. Снос старого здания должен быть начат лишь после сооружения новой церкви... Постройка церкви на средства Рейха и Рабочего фронта должна быть пропагандистски использована».
Таким образом, первоначально планировалось взамен сносимого построить маленькое деревянное здание, на что „Рабочий фронт“ соглашался выделить 9000 марок .
Координация деятельности германских ведомств по строительству церкви была возложена на РКМ, которое вскоре пришло к идее сооружения каменного собора и приобрело для него участок земли в района Вильмерсдорф за 12000 марок. Расходы по реализации этого проекта оценивались в 50000, а с различными дополнительными затратами даже в 66000 марок. Чтобы добыть такую большую сумму, РКМ 11 мая организовало еще одно межведомственное совещание. Представитель министерства заявил на нем, что его ведомство дает 15 000 марок на строительство, «Рабочий фронт» обещал 10000, а остаток должны предоставить МИД и
Министерство пропаганды. Однако представители других присутствовавших на совещании организаций, в том числе Прусское ми нистерство финансов, отказались нести какие-либо финансовые расходы, заявив, что это дело «Рабочего фронта». В конце концов, под давлением, последний вынужден был внести 20 000 марок, 3000 выделило МИД. И все же денег не хватило, и Керл был вынужден 30 мая обратиться за выделением недостающих для образования минимально необходимой суммы 12 000 марок к рейхсканцелярии и к Гитлеру лично. При этом РКМ рассчитывало начать работы 1 июля 1936г. и по возможности завершить их за один строительный сезон. Но 18 июня шеф канцелярии ответил, что фюрер отклонил разрешение на помощь в строительстве русской православной церкви. Сами чиновники рейхсканцелярии, как видно из их замечаний по поводу доклада Керла, тоже были настроены относительно проекта весьма критически. Таким образом, существующие версии, что Гитлер относился положительно к созданию собора и даже являлся чуть ли не его инициатором, лишены всяких оснований.
Оказавшийся в сложной ситуации Керл писал 7 августа 1936г. министру финансов: «Так как я не имею возможности принудить Германский Рабочий фронт к более высокому вкладу ...мне не остается ничего другого, как добавить недостающие 12 000 рейхсмарок из средств моего министерства». Позднее, летом 1938г., счетная палата Германского Рейха при проверке счетов доходов и расходов РКМ за 1936 финансовый год напомнила Керлу, что министр финансов в своем письме от 29 августа 1936 г. указал на несоответствие поддержки строительства русского храма назначению выделенных РКМ средств. Министр церковных дел был вынужден оправдываться, приведя в ответном письме от 9 июля 1938г. в основном все те же внешнеполитические аргументы.
«Кроме того, поддержка Русской Православной Церкви, помимо прочего, благоприятно влияет на отношения Германского Рейха юго-восточными государствами (Болгарией, Румынией, Югославией), в которых Церкви играют большую роль в политической жизни. Может быть, поддержка Русской Православной Церкви в Германии приведет эти государства в общий с Третьим рейхом антибольшевистский фронт».
После того как первоочередные средства нашлись, 31 августа 1936 г состоялась закладка здания собора. В это время его община уже насчитывала 324 человека. Германская епархия тоже стремилась участвовать в постройке храма. В ответ на ходатайство еп. Тихона министр внутренних дел 18 февраля 1937г. известил его о разрешении сбора денежных пожертвований путем рассылки рекламных писем членам православных общин в Германии. В результате был образован «Комитет по сбору пожертвований на сооружение и украшение православного храма в Берлине» под председательством генерала В. Бискупского, которому ко 2 июня 1937г. удалось собрать 4988 марок. Эти сборы продолжались и дальше, например, в августе 1937 г. комитет устроил в Люстгартене бенефис-концерт церковного хора. Денежными пожертвованиями также помогли Немецкая Евангелическая Церковь, королевские дома Югославии и Болгарии, в частности, сербский принц-регент в апреле 1937г. выделил 5000 марок, митрополит Варшавский Дионисий предоставил иконостас и т. д. В целом же, по подсчетам автора, германские ведомства оплатили 88% общих затрат на возведение и оборудование собора, составивших почти 90 000 марок.
Храм строился около 2 лет, его торжественное освящение состоялось 12 июня 1938 г. в присутствии представителей Сербской и Болгарской Православных Церквей. Оно воспринималось, прежде всего как акт торжества православия в инославной европейской стране. Свои приветственные письма по этому случаю прислали Антиохийский Патриарх, Афинский и Кипрский архиепископы. Ко дню освящения прибыл в Берлин и председатель архиерейского Синода митр. Анастасий. 12 июня он передал представителю РКМ благодарственный адрес для Адольфа Гитлера. В заявлении для прессы Синода РПЦЗ от 26 июля 1947 г., а также в опубликованном в 1993г. письме А.Шатиловой—многолетнего секретаря карловацкого еп. Г. Граббе говорилось, что митр. Анастасий хотел направить Гитлеру нейтральный адрес с самым общим выражением благодарности, но представители приходского совета собора уже передали написанный ими текст на утверждение властям он прошел официальную цензуру, и поменять что-либо после этого было невозможно .
К моменту освящения собора германским ведомствам не удалось добиться серьезных успехов в деле включения приходов митр. Евлогия в епархию РПЦЗ, хотя с лета 1937г. подобные попытки значительно усилились. При этом более активную роль стали играть архиеп. Тихон и представители некоторых эмигрантских организаций, и прежде всего руководитель Управления по делам русской эмиграции в Германии В. Бискупский. В отчете В.Гаугга о встрече 12 апреля 1937 г. с архиеп. Тихоном говорилось: «Архиепископ вновь просил о том, чтобы пригласить православных священников, которые до сих пор еще относятся к юрисдикции митр. Евлогия в Париже, в министерство и побудить их подчиниться ему» .
4 августа в РКМ состоялось заседание с участием настоятелей почти всех храмов Германии, находящихся в юрисдикции Западно-Европейского Экзархата Вселенского Престола, на котором был прямо поставлен вопрос об их подчинении главе карловчан. Священники единогласно заявили о своем неприятии личности ...Тихона, и им предложили обсудить ситуацию с приходами и сообщить о принятом решении через 3 месяца. Узнав от о. Сергия Положенского о проведенном заседании, митр. Евлогий 12 августа написал ему: «Спаси Вас Господи и всех сущих с Вами за правильное, ясное и твердое исповедание нашего церковного положения. Конечно, мы от него не можем отказаться, мы не можем белое назвать черным и наоборот... мы никакого насилия делать не хотим и вправе ожидать, что и с нами не будет этого насилия» . Оказанный на священников нажим не принес быстрого результата. Только собрание прихожан в Лейпциге 12 сентября сказалось за переход к карловчанам, но с подчинением непосредственно Синоду, а не архиеп. Тихону, известному своей непримиримостью к евлогианам. Все остальные приходы были настроены к переходу негативно и поставили свою позицию в зависимость от решения этого вопроса совместно митр. Евлогием и Карловацким Синодом, что в тех условиях было практически невозможно.
Видя, что личность архиеп, Тихона крайне непопулярна среди духовенства и мирян юрисдикции Вселенского Престола, органы власти постепенно склонялись к мысли сделать в этом плане уступку и поставить перед архиерейским Синодом вопрос об отзыве архиерея из Германии- Они ошибочно полагали, что в случае устранения архиепископа исчезнет главное препятствие в деле объединения. В заметке чиновников РКМ от 26 октября 1937 г. говорилось: «На имевшем место 4 августа 1937г. заседании было ясно высказано, что евлогианские священники оставили бы свои канонические возражения против подчинения Церкви Собора в Срем-ских Карловцах и Германской епархии, если бы во главе епархии стоял другой архиерей, а не архиеп. Тихон. Он не пользуется у них доверием и никогда не получит его. У большинства евлогианских священников существовала личная неприязнь и враждебность к архиеп. Тихону. Между тем на отзыве архиеп. Тихона настаивала Комиссия «Про Део» (антиком и нтер ново кое движение), и гестапо также, в отличие от прежнего» высказало теперь возражения против него»а3.
Архиерейский Синод РПЦЗ и сам имел достаточно внутри-церковных причин для отстранения архиеп- Тихона от управления епархией. Этот вопрос уже дважды ставился на заседаниях Синода в 1933—1934 гг. и был близок к разрешению. 1 января 1938 г. архиерейский Собор, заслушав заявление Свято-Владимирского братства о невозможности мирного сотрудничества с архиепископом и обвинение последнего генералом Сахаровым в образовании смуты в берлинском приходе, постановил провести следствие по делу о нестроениях в Германской епархии .
Расследование было поручено проводить архиепископу Феофану, который с 20 января по 7 февраля находился в Берлине. В докладе владыки об итогах поездки, заслушанном на заседании Синода 24 февраля 1938 г., говорилось: «...нестроение в Германской епархии очень глубоко, настолько, что какое бы ни было вы. несено решение, мир там скоро не может наступить. Высшею церковною властию уже были испробованы разные меры к прекращению там разрухи; Преосвященного Тихона поддерживали и старались укрепить его авторитет, но это не привело к благим результатам. Если, с одной стороны, архиеп. Тихон имеет и добрые качества, как-то ревность, преданность Собору и Синоду и усердие к проповедованию, то с другой у него есть ряд отрицательных свойств, а именно: неуравновешенность, неумение подбирать сотрудников, бестактность, роняющая его достоинство, нелюбовное отношение к духовенству». В этот же день Синод постановил освободить архиеп. Тихона от управления епархией, предложив ему прибыть на жительство в Югославию. Временным же главой германских приходов сначала был назначен архиеп. Феофан, а до его повторного прибытия в Берлин епископ Потсдамский Серафим (Ляде)85.
Все попытки архиеп. Тихона добиться пересмотра синодального определения ни к чему не привели. 2 июля 1938 г. он сдал управление делами по акту еп. Сера4жму, а 11 июля поселился в сербском монастыре Раковица. Архиерейский Собор 29 августа отклонил апелляционную жалобу архиепископа и на освободившуюся Берлинскую кафедру назначил еп. Серафима. Его кандидатура была одобрена всеми ведомствами, в том числе гестапо, но это назначение не являлось уступкой нацистскому режиму 86. Епископ Серафим являлся естественным и оптимальным наследником архиеп. Тихона. Немец по национальности, он имел германское гражданство, пользовался уважением всей русской церковной эмиграции в III Рейхе, как карловацкой, так и евлогианской и, кроме того, обладал спокойным, взвешенным, не властолюбивым характером.
Следует отметить, что новый глава епархии в отличие от своего предшественника не проявлял стремления подчинить себе приходы митр. Евлогия и даже старался, насколько возможно, смягчить для них негативные последствия правительственной политики. Тем не менее эта политика продолжалась. Расчеты РКМ на то, что смещение архиепископа Тихона кардинально изменит ситуацию, не оправдались. В этом плане показательна беседа В. Гаугга с благочинным приходов Русского Западно-Европейского Экзархата юрисдикции Вселенского Престола в Германии архимандритом Иоанном (Шаховским) от 22 апреля 1938 г. В архивах сохранилась ее стенограмма: «Гаугг: Я хотел бы теперь узнать, как теперь, когда главное препятствие к объединению Церквей нами устранено, смотрите вы на возможность соединения. Я разумею устранение архиепископа Тихона... О. Иоанн: Насколько я знаю, архиепископ Тихон никогда не рассматривался нашим духовенством как главное препятствие. С его устранением создана психологическая возможность сослужения. Но главное препятствие остается, а именно — канонов. При отсутствии объединения архипастырей я не считаю для себя возможным самовольно вступать в Карловацкую юрисдикцию. Гаугг: Но Вы должны помнить, что мы двух Церквей не хотим иметь и не допустим. Мы признали Карловацкий Синод, это уже факт, и только из этого факта нужно исходить и с ним считаться. Ведь Вы с епископом Серафимом в хороших отношениях. И, насколько я знаю, с ним легче было бы говорить и митрополиту Евлогию. О. Иоанн: Да, с епископом Серафимом у меня хорошие отношения, и с ним возможно литурги* ческое общение, но общая точка зрения Владыки митр. Евлогия изложена им в письме его... Гаугг; Мы не хотим непременно в отношении вас применять полицейские меры теперь, но к тому идет. Государство должно привести свои закон в жизнь» .
Сам митр. Евлогий в своих письмах в РКМ и к духовенству категорически отвергал возможность перехода подчиненных ему общин в карловацкую юрисдикцию. В воспоминаниях митрополита дается эмоциональная, но во многом справедливая оценка рассматриваемых событий: «С уходом архиеп. Тихона немного расчистилась атмосфера церковной жизни в Германии: уж очень она была удушливая, насыщенная всякой неправдой, интригами и страстями... Епископ Серафим, в общем, был человек порядочный, но безвольный. Большую энергию в борьбе за карловацкую юрисдикцию проявлял стоявший тогда во главе русской эмиграции генерал Бискупскии: он старался склонить оставшиеся в моем ведении приходы к переходу к «карловчапам». Немцам хотелось показать, что этот переход будет совершен добровольно... И вот тут-то и началась борьба, тяжесть которой особенно сильно легла на плечи моего духовенства. Священников призывают в Министерство культов и там всячески уговаривают с угрозами, чтобы они вместе с приходами переходили в Карловацкую юрисдикцию». Правда, еп. Серафим отнюдь не был безвольным, он постепенно сумел почти полностью отстранить В. Бискупского и других ультра консервативных деятелей эмиграции от вмешательства в дела епархии.
Решающее значение для перехода большинства евлогианских общин в карловацкую юрисдикцию имел принятый 25 февраля 1938г. «Закон о землевладении Русской Православной Церкви в Германии». Он был разработан чиновниками РКМ и подписан рейхсканцлером Адольфом Гитлером. Согласно закону государственная инстанция получала право распоряжаться собственностью Русской Церкви в III рейхе и на присоединенных к нему территориях; «Рейхсминистр церковных дел в связи с этим может регулировать отношения собственности на эти земельные участки, а также образ и объем пользования с правообязующей силой и разрешать конфликты из-за этой земельной собственности без использования обычного процессуального порядка».
На основании изданного закона епархии РПЦЗ были переданы в собственность здания церквей и другая, ранее находившаяся в пользовании епархии митр. Евлогия недвижимость в Баден-Баде-не, Бад Эмсе, Дпрмштадте, Штутгарте и Висбадене. Это, несомненно, повлияло и на формальное присоединение общин. Распоряжением Керла от 5 мая 1939 г. указанный закон был распространен на Судеты и Дрезден. Евлогианская община в этом городе лишилась своей церкви и была вынуждена перейти в епархию РПЦЗ. В Судетах епархии передали 3 храма в Карлсбаде, Мариенбаде и Франценсбаде, которые считались в юрисдикции митр. Евлогия, но не имели собственных приходов 90.
И все же 4 оставшиеся в Германии общины Русского Западно-Европейского Экзархата Вселенской Патриархии продолжали упорное сопротивление. В связи с этим в июле 1938 г. гестапо посчитало необходимым выслать из страны архимандрита Иоанна (Шаховского)—знаменитого православного проповедника, который был активным противником перехода в карловацкую юрисдикцию. В соответствующем письме в РКМ от 27 июля необходимость высылки обосновывалась тем, что «Иоанн, особенно в последнее время, вносит беспокойство в среду здешней русской эмиграции своими подчеркнуто дружественными евреям проповедями и высказываниями». Архимандрит Иоанна был допрошен в гестапо. Он, несомненно, отвергал расовую теорию нацизма, еще в 1934 г. опубликовав в Берлине брошюру «Иудейство и Церковь», где рассказал о несовместимости националистической религии и расизма с христианской верой. Высылке о. Иоанна помешали первые совместные богослужения, проведенные с ним 28 и 30 июля еп. Серафимом, а также очень доброжелательное по отношению к евлогианам письмо Владыки в РКМ. В результате министерство предложило гестапо наблюдать за развитием дела архим. Иоанна (Шаховского), не прибегая к высылке.
В июле—августе гестапо также планировало удалить из страны евлогианского священника в Баден-Бадене М. Шефирцу и берлинского священника Московского Патриархата Г. Прозорова. Эти планы не осуществились, но угроза была вполне реальной, так как часть паствы о. Прозорова все же выслали .
Осенью 1938 г. развернулась упорная борьба по поводу судьбы прихода в пригороде Берлина Тегеле. Эту евлогианскую общину возглавлял очень одаренный и популярный священник Сергий Положенский. Общее собрание прихожан 31 октября 1937г. уже отклонило возможность перехода к карловчанам. поэтому приход ский совет на своем заседании от 10 августа 1938г. высказался против созыва нового общего собрания. Выступавший на нем благочинный архим. Иоанн ввиду давления со стороны властей подчеркнул: «Если считать, что будет принято подлинное мнение собрания, то нет сомнения, что большинство выскажется за сохранение наличного положения, за своего настоятеля... Если же мнение общего собрания все равно не будет принято во внимание, так что имущество будет передано меньшинству, то к чему же эта комедия с собранием? Если предполагается насилие, то нам достойнее потерпеть его в полной мере... Если бы даже решено было выслать нас (духовенство) из Германии, мы спокойно подчинились бы, считая, что Бог посылает нас в ту страну, куда нам пришлось бы выехать. Но принципов нашего вероучения, церковной дисциплины и совести нашей мы не можем приспосабливать к условиям и требованиям момента, к желаниям лиц, посторонних Церкви, непонимающих дела, в особенности иноверцев» .
Под прямым давлением РКМ общеприходское собрание все-таки было проведено 23 октября 1938 г. Ему предшествовало состоявшееся в тот же день другое заседание прихожан с участием еп. Серафима, генерала Бискупского и представителя Антикоминтерна П. Гекке. Согласно протоколу этого заседания преосв. Серафим выступать не собирался, но затем заявил, что не хотел ехать на собрание, не желая вторгаться в чужую юрисдикцию, и пришел с открытым сердцем и без всяких задних мыслей. Далее епископ сказал, что отклонил условия объединения, предложенные архимандритом Иоанном, так как они не соответствуют закону об епархии, и зачитал свои встречные предложения, чтобы благочиние о. Иоанна присоединилось к епархии по специальному соглашению, «сохраняя свою внутреннюю целость». В заключение еп. Серафим подчеркнул, что не отказывается от дальнейших переговоров и убеждать собравшихся к переходу не будет. При этом выступавший позднее о. С. Положенскнй заявил о словах епископа, что «не так важно для него, чтобы все непременно входили в его юрисдикцию, важно, чтобы жить в мире и не подсиживать друг друга, не лгать и не клеветать на противоположную сторону». В последовавшем комментарии еп. Серафима отмечалось, что он все же всегда искренне желал объединения всех в одну юрисдикцию. От этих миролюбивых слов резко отличались агрессивные выступления П. Гекке и В. Бискупского. Оказанное ими от лица государственных органов давление не помогло, и из 95 голосовавших на общем собрании прихожан 58 высказались за сохранение канонического подчинения митр. Евлогию и 6 воздержались94.
Тогда власти добились того, что Братство святого равноапостольного князя Владимира расторгло договор с общиной об аренде здания церкви и кладбища в Тегеле, В письме братства от 9 ноября говорилось: «Принимая во внимание новый порядок русских православных церковных отношений в Германии (изменение основы договора), как и негативное отношение некоторых членов правления к стараниям по унифицированию, мы расторгаем арендный договор от 10 ноября 1932 г. со вторым русским греко-православным приходом... к 10 февраля 1939г.» Отец С. Поло-женский протестовал против досрочного расторжения договора, но безрезультатно. Он был вынужден 20 ноября с разрешения митр. Евлогия объявить о роспуске общины и перешел служить в берлинский приход св. князя Владимира (юрисдикции митр. Евлогия), в который влилась и значительная часть его прежней паствы (к 1 декабря —41 человек). Храм же и русское кладбище в Тсгсле перешли к карловчапам.
К лету 1939 г. три германских прихода— в Берлине, Данциге и Эккертсдорфе оставались верны митр. Евлогию, и надежды на изменение их позиции у властей уже не было. В своем письме в РКМ от 8 июля гестапо констатировало, что многолетние унификаторские усилия не привели к желаемому результату, и повторно предлагало выслать из страны архимандрита Иоанна, а затем и других евлогианских священников. Министерство в служебной записке от 25 июля вновь написало о нецелесообразности репрессивных мер. Оно не желало отказываться от своей долговременной стратегии и терять облик «покровителя православия». В конце концов, по тактическим соображениям РКМ было вынуждено смириться с существованием в стране общины юрисдикции митр. Евлогия и пойти на компромисс .
После оккупации германскими войсками Чехии на ее территории была образована особая область управления — протекторат, с центром в Праге. Там проживал подчиненный митр. Евлогию епископ Сергий (Королев), которому подчинялись 2 прихода в Праге и Брно. Между ним и архиепископом Серафимом и было заключено компромиссное соглашение от 3 ноября 1939 г. Согласно его тексту 5 евлогианских общин в Германии и 2 в протекторате подчинялись викарному епископу митр. Евлогия и в то же время входили в карловацкую епархию: «Эти общины присоединяются к русской православной епархии епископа Берлинского и Германского, корпорации публичного права при соблюдении следующих условий: а) Их самостоятельность и их собственная церковная жизнь сохраняются, б) Их подчинение епископу Сергию продолжает существовать, в) Юрисдикциональная связь епископа Сергия и подчиняющегося ему духовенства и церковных общин с митрополитом Евлогием остается неприкосновенной». Архиепископ Серафим получил широкие права надзора за жизнью евлогианских приходов, которыми он, однако, почти не пользовался . Это соглашение сыграло в дальнейшем большую роль, фактически прекратив преследование евлогиан. По мере расширения нацистской агрессии количество евлогианских приходов в Германской епархии увеличилось в 5 до 13, и все они вошли в нее на основании соглашения от 3 ноября. Таким образом, нацистским ведомствам так и не удалось до конца сломить сопротивление духовенства и мирян Русского Западно-Европейского Экзархата юрисдикции Константинопольского Патриарха. Активное противостояние сравнительно небольшой группы (6000—7000 человек) и мощного репрессивного государства продолжалось более 4 лет—с середины
1935 по ноябрь 1938 гг., и в конечном счете государству пришлось существенным образом уступить.***
